Каталог статей

В состоянии вожделения мы хотим обладать материальными вещами. Мы ЖАЖДЕМ. Мы испытываем потребность в деньгах, власти, сексе, людях, местах, вещах, но с сомнениями и неуверенностью. Где-то в глубине души нам кажется, что мы не можем или не должны иметь то, что нам хочется. Уровень энергии при таком состоянии повыше, чем при страхе. Она все еще сжата, но ощущения временами довольно приятны, особенно при сравнении с тремя предыдущими эмоциональными состояниями. Чувства отличаются интенсивностью и насыщенностью. Сознание не так сильно захламлено, но его все еще отличает сумятица и одержимость. Мы пытаемся заполнить свои представления позитивными образами, но, по сути, эти представления отражают то, чего у нас нет.

В состоянии умиротворения мы чувствуем: «Я есть. Я единое целое, полное и гармоничное. Всё и все — часть меня. Все совершенно». Уровень энергии намного выше, чем при принятии, и она находится в состоянии полного покоя — неподвижная. Энергия тиха и спокойна. Сознание чистое и ясное, но, тем не менее, Вы все чутко воспринимаете. В образах и мыслях нет нужды Жизнь такова, какова она есть, и все замечательно.

Принимая, мы наслаждаемся тем, что имеем, тем, что все именно так, как оно есть. Не нужно ничего менять. Все так, как есть, и это замечательно. Оно прекрасно так, как есть. Уровень ' энергии намного выше, чем при мужестве, большую часть времени она находится в состоянии покоя, однако доступна в любой момент. Наша энергия светлая, теплая и насыщенная. Сознание не так захламлено, как при мужестве, оно спокойно и уравновешенно. Образы и мысли находятся в гармонии с окружающим миром. Жизнь восхитительна и прекрасна.

Когда мы проявляем мужество, то готовы действовать без колебаний. Мы способны на все. Все можем исправить. Мы в состоянии изменить что угодно и когда угодно. Нами движет желание освобождаться и идти вперед. Уровень энергии гораздо выше, чем при гордыне, и она доступна для конструктивных действий. Наша энергия доступна, чиста и насыщенна.

Когда нами овладевает гордыня, мы стремимся сохранить статус-кво. Мы не желаем ничего менять или двигаться вперед; поэтому мы отговариваем от движения других, ибо боимся, что они смогут нас обойти. Уровень энергии чуть выше, чем в состоянии злости, но она нередко недоступна. Эта энергия не так сжата, как при злости, но она расплывчата и менее очевидна. Сознание не так захламлено, как при злости, но его отличает сумятица, негибкость и размытость. Наши образы и мысли связаны с тем, что мы сделали и что знаем. Если мы вообще обращаем внимание на окружающих, то хотим, чтобы они заметили наше величие и уникальность и рассеяли гнетущие сомнения.

Когда мы находимся в состоянии злости, то стремимся напасть на других и причинить им боль, но нас останавливают сомнения. Уровень энергии чуть выше, чем в состоянии вожделения, она не так сжата, а чувства могут быть весьма интенсивными и бурными. Сознание не так захламлено, как при вожделении, однако оно все еще беспорядочное и полно навязчивых мыслей.

Когда мы находимся в состоянии страха, то хотим побеждать, но не побеждаем, поскольку считаем, что риск слишком велик. Мы уверены, что потерпим неудачу. Стремимся добиться великих результатов, но не добиваемся, ибо боимся боли. Уровень энергии выше, чем в состоянии печали, однако она так плотно сжата, что доставляет боль.

Когда мы печалимся, то хотим, чтобы хоть кто-нибудь помог, ибо, кажется, что мы не в состоянии ни с чем справиться самостоятельно, и надеемся, что это удастся кому-нибудь другому. Мы взываем о помощи, в отчаянии молим о ней. Наше тело отличается чуть более высоким уровнем энергии, однако она так зажата, что причиняет боль. Сознание не так сильно захламлено, в отличие от апатии, но его отличает сумятица и замутненность. Мы рисуем свою боль и теряемся в этих картинах. Мысли беспрестанно крутятся вокруг того, какую мы испытываем боль, что потеряли, и может ли хоть кто-нибудь помочь нам.

В состоянии апатии нам кажется, что в нас умерли все желания, да и нет от них никакого прока. Ничего не хочется делать, и кажется, что никто не в состоянии помочь. Мы ощущаем вялость и скованность и не видим выхода. И предпочитаем быть слабыми и устраниться, чтобы не испытывать боли. На душе становится так неспокойно, что нами овладевает полное онемение и беспомощность. Возникающие образы деструктивны и ограниченны. Мы во всем видим неудачи, рисуем картины своих провалов, да и чужих, впрочем, тоже. В нас осталось слишком мало энергии, чтобы действовать и воплощать свои замыслы и мечты, поскольку внутри мы разрываемся в противоположных направлениях.